Капель падёт на подоконник
Капель падёт на подоконник,
по ржавой жести полоснёт.
Забрешут псы. Проскачет конник.
Звезда печальная блеснёт.
Дорога озарится светом.
Вздохнёт земли набухший пласт.
И вечность станет спорить с веком.
И тяжба ничего не даст.
Но всадник тороплив и молод,
и ночь апрельская бела,
и обречён был зимний холод,
когда ещё метель мела.
Тьму половодье подхватило.
Ему конца и края нет.
Гори, далёкое светило,
звезда тревожных наших лет!
Влеки, пустынная дорога,
на зов неведомого дня
меня – от моего порога,
ловца удачи – от меня!
Поспешный конь его, как в сказке,
со смехом мчится над рекой.
Я не участник в этой скачке.
Я помашу ему рукой.
Прислушаюсь, усердный школьник,
как, разбивая острый лёд,
капель падёт на подоконник
и смолкнет всадника полёт…
Время к ночи. Солнце село.
В печке тяги больше нет.
И в подушке пахнет сено
вечерами прошлых лет.
Но опять неутолимо
мы глотаем над рекой
воздух Иерусалима
легкомысленный...
У кого из нас был дом?
У меня-то не бывало.
Угол, печка, поддувало –
в это верилось с трудом.
Тишина. Бумага. Стол.
А в душе покой и воля.
Упоительная доля!
Фантастический...
Я выждал все-таки рассвет.
Спалось прерывисто и худо.
Впервые за пятнадцать лет
мне довелось увидеть чудо.
Ударил розовый фонтан,
и пламя тучи охватило,
и я сказал себе:
– Вон...
Как понимать туманы по утрам,
дымки из труб, рождённые печами?
Как принимать осенние печали
и неизбежность ясную утрат?
По листьям облетевшим я хожу,
в их жизнь недолговечную...
Поля не знают, что они поля,
и полевой дороге не морока
не знать о том, что имя ей дорога, –
петляет, под колёсами пыля.
О назначенье говорящих крон
не помышляют тёмные деревья.
...
