Король кафе «Националь»

Он был воинственный гуляка.
Широкошумный, как рояль,
И как бы нации во благо
Любил кафе «Националь».
По части душ — свиданье в шесть.
По части груш — всегда «дюшес».
По части вин — «Киндзмараули».
Он царственно сидел на стуле,
Его цитаты орошал
Всегда наполненный бокал. Он был, как дьявол, остроумен,
И сколько б за ночь ни лакал.
Хранил, как монастырь игумен,
Высокой шутки идеал.
Остротой сжатой, как депешей.
Он обменяться мог с Олешей.
Порою деньги занимая,
Он важно говорил: — До мая!
Я прогорел, как мой роман.
И рифмовал «Кармен — карман». Застольцев временно покинув,
Переводил родных акынов:
Арык, балык, рахат-лукум.
Канал в пустыне Каракум…
О, аксакал! О, саксаул! Конец!
В парную, как в загул!
Поэт, философ и фантаст.
Он был в дискуссиях клыкаст.
Но в поисках единоверца
То разум возвышал, то сердце.
А надо бы сменить местами…
Что знаем о себе мы сами? Ах, если б крикнуть: — Рокируйся!
И можно партию спасти!
В ответ из времени: — Не суйся!
Я партию держу в горсти! Фигуры сметены. Цейтнот.
Старик меня не узнает.
Полубезумный и неловкий
Трясет кошелкою в столовке.
Многосезонное пальто.
И с губ срывается: — За что?
Где тот блистательный двойник,
Жизнь понимавший, как пикник?!
Глагол времен! Шумит река!
Я обнимаю старика.
Стою на том же берегу,
Хочу понять и не могу:
Зачем свиданья ровно в шесть
И тающий во рту «дюшес»?
Зачем один и тот же столик
И смех скептический до колик?
Зачем кафе «Националь»
И гегельянская спираль?
Где все? Где максимы? Где вирши?
Есть пулеметный взгляд кассирши
И дважды пригвожденный бред:
Нарзан и комплексный обед.